Интервью с генеральным директором компании «Комплексные энергетические системы»

Одна из крупнейших частных компаний в области энергетики «Комплексные энергетические системы» завершила первый этап структурирования. После выделения в отдельные юридические лица существующих бизнес-направлений, ЗАО «КЭС» превратилось в холдинг, стратегической целью которого является участие в приватизации ОГК и получение контроля над рядом ТГК. Генеральный директор КЭС Михаил Слободин надеется, что благодаря достижению этих целей уже через несколько лет оборот компании вырастет в несколько раз: с 350 млн долл. до 1-1,5 млрд долл. в год.

КЭС с момента создания в 2002 г. очень активно работает в энергетическом секторе, выступая последовательным партнером РАО «ЕЭС» в реализации программы реформ. Заявляя о себе как о заинтересованном участнике процесса реформирования в электроэнергетике, КЭС имеет собственную позицию по многим вопросам реализации масштабной реформы одной из естественных монополий.

– Я уверен, что КЭС имеет свой взгляд на ход реформы электроэнергетики. Вы считаете, что все идет, как говорится, «по плану», или необходимо что-то срочно менять?

– Безусловно, в ходе любой реорганизации или реформы возникают новые идеи, которые должны улучшить концепцию или процесс. Предложенная модель реформирования, конечно, не идеальна, но начать ее коренным образом пересматривать сейчас означает поставить под сомнение вообще весь процесс реформирования и отложить преобразования в электроэнергетике на годы. Например, в области генерации серьезное изменение ранее предлагавшейся структуры реформирования производственных мощностей уже невозможно. Энергетический сектор уже практически перестроился под то, что было заявлено в программе реформирования РАО «ЕЭС России». И поэтому любые кардинальные изменения создают дополнительные системные риски. Более того, пересмотр заявленной структуры сейчас, создает предпосылки для того, чтобы она могла быть пересмотрена еще и еще раз. Это серьезно дезориентирует как инвесторов, так и всех участников рынка.

– Значит уже ничего нельзя скорректировать?

– Это неверно. Есть общее направление реформы, которому мы уже следуем и которое сейчас меняться не будет, но есть определенные схемы и модели, которые просто необходимо изменить, так как они тормозят реформу. Я хочу обратить внимание на аспекты реформирования, связанные с моделями рынка и системой долгосрочных контрактов на поставку электроэнергии. Сейчас законодательство не позволяет заключать долгосрочные договоры. В действительности, это сегодня одно из наиболее серьезных ограничений, которое препятствует приходу инвестиций в энергетический сектор. Также ограничение создает большие риски и для потребителя, который не понимает, какие у него будут затраты на энергоснабжение, и для производителя. Ярким примером необходимости «длинного» фиксирования цен является алюминиевая отрасль, где доля электроэнергии в себестоимости продукции составляет около 25%. В свою очередь, под долгосрочные контракты генерирующие компании могут привлекать финансирование, заниматься реконструкцией мощностей. На мой взгляд, система долгосрочных прямых договоров в энергетике реально должна стать одним из ключевых элементов в стратегии развития всей экономической системы страны в целом. Во всем мире существует практика заключения долгосрочных соглашений о гарантированных поставках, а в России пока отсутствуют даже механизмы определения уровня тарифов на электроэнергию в перспективе более года. Нет прозрачности и в формировании тарифов. В результате любые инвестиционные программы связаны с определенным риском, существенно увеличивается стоимость привлекаемых ресурсов, а участие крупных партнеров становится весьма проблематичным. Долгосрочное контрактование – это очень эффективный способ капитализации различных ресурсов и серьезный инструмент развития страны. И энергетика в этом смысле – уникальная отрасль, потому что через нее может быть осуществлена монетизация ряда ключевых ресурсов: это и уголь, и газ, и гидроресурсы. Сейчас на рынке отсутствует практика заключения долгосрочных договоров и на поставку топлива. У производителей электроэнергии топливная составляющая в себестоимости имеет сложно прогнозируемую динамику. Они, в свою очередь, также не могут зафиксировать свои отношения с потребителем на длительный срок.

-То есть Вы считаете, что система долгосрочного контрактования должна быть налажена в нескольких смежных отраслях?

– Переход на долгосрочные контракты в энергетике обязательно должен сопровождаться серьезной активизацией использования долгосрочных договоров в смежных с электроэнергетикой отраслях, и прежде всего в топливной. Это означает, что вся цепочка производителей сможет планировать собственную долгосрочную политику. И тогда можно будет говорить о кардинальном улучшении инвестиционного климата в стране, что неизбежно выразится в росте инвестиций, в том числе и в объекты энергетики. Совершенно очевидно, что систему долгосрочного контрактования необходимо выстраивать по всей цепочке «топливо-транспорт-генерация-потребители», да и не только по этой цепочке, хотя она, конечно, является базовой. При этом вопрос о возможности работать по долгосрочным контрактам является центральным для генерирующих компаний, потому что в отличие от других отраслей он актуален и в отношениях с потребителями электроэнергии и в отношениях с поставщиками топлива. Реформа электроэнергетики действительно является локомотивом, который можно ставить во главу всей промышленности и который сможет вытянуть все отрасли экономики страны. Поэтому энергетику можно назвать не только ключевой «точкой роста», но и мотором ускоренного развития всей промышленности.

– Если подытожить все сказанное, что же даст переход на долгосрочные договоры?

– Внедрение системы долгосрочного контрактования будет способствовать решению целого комплекса проблем и задач, ключевых для развития экономики страны. Одна из них – это рост объема инвестиций. Россия получает катастрофически мало инвестиций по сравнению с другими развивающимися рынками, например, с Юго-Восточной Азией или Восточной Европой. Это связано с тем, что инвесторы расценивают наш рынок как высокорисковый. Конечно, система долгосрочного контрактования не снимет общую напряженность в решении проблем привлечения инвестиций. Тут много и других факторов, которые определяют общий инвестиционный климат в стране. Но сегодня для российских и зарубежных инвесторов фактор долгосрочности и предсказуемости экономической политики имеет решающее значение. Во-вторых, это важнейший фактор стабилизации социально-экономической ситуации в стране, в том числе и через ограничение темпов инфляции. Ведь в итоге за рост цен в топливно-энергетическом секторе страны расплачивается конечный потребитель. Рост общей экономической конъюнктуры на международном рынке, сопровождающийся ростом внутренних цен на все сырье и топливно-энергетические товары, очевидно, провоцирует усиление инфляционных процессов внутри страны. Долгосрочное контрактование позволяет при этом зафиксировать затратную часть по товарам базовых отраслей и создать эффективную конкурентную среду. Контракты по всей цепочке «топливо-транспорт-генерация-потребители» позволят зафиксировать и спрогнозировать инфляционную ситуацию, а это будет способствовать долгосрочной стабилизации социально-экономического положения. И, наконец, создание системы долгосрочных контрактов в топливно-энергетическом секторе и их распространение на услуги естественных монополий – это один из наиболее эффективных инструментов для повышения конкурентоспособности страны на международных рынках и для существенного увеличения инвестиционного потенциала российских компаний.

– На какие другие аспекты процесса реформирования, на Ваш взгляд, необходимо также обратить внимание?

– Серьезный акцент нужно сделать на то, как будут развиваться распределительные сети. Это достаточно серьезный фактор, уже сегодня влияющий на развитие страны в целом. Совершенно очевидно, что значение распределительных сетей в сегодняшней системе управления и структуре взаимоотношений в энергетике немотивированно занижено. Однако распределительные сети реально являются одним из ключевых активов. Уверен, что для развития экономики страны в перспективе это будет иметь стратегическое значение. Сегодня вы не можете построить ни магазин, ни офисное здание, не имея возможности подключиться к энергоснабжению. В крупных городах с населением более 1 млн человек купить необходимую мощность – это серьезнейшая проблема. Распределительные сети уже сейчас не успевают за быстрым ростом потребления и развитием инфраструктуры городов. Это сильно ограничивает развитие бизнеса: реализация многих проектов откладывается на полгода-год по этой причине. В такой ситуации даже цена часто не имеет значения.

– Кстати, после того, как КЭС приобрели долю в «Нижновэнерго», многие участники рынка говорили о том, что возглавляемая Вами компания интересуется сетевыми активами и намерена сосредоточиться преимущественно на них. Насколько это верно?

– Мы претендуем на это и готовы инвестировать в сетевые компании, а также строить распределительные сети. Мы готовы быть не только миноритарным акционером сетевых компаний, но и их основным акционером, стратегическим инвестором. Но при этом ключевым направлением бизнеса в условиях реформирования для КЭС остается генерация. Поэтому мы будем инвестировать как в распределительные сети, так и в генерацию. Я не думаю, что у нас возникнет конфликт интересов, или же ФАС признает нас монополистами. На сегодня ограничений по покупке тех или иных активов нет, а в будущем мы будем согласовывать свои действия с антимонопольным органом.

– Планируются ли в ближайшее время новые приобретения в России или странах СНГ?

– Как только что-то будет куплено, мы сразу объявим. Не в нашей привычке хранить в тайне новые приобретения. Сейчас можно говорить только о том, что мы не собираемся распыляться по всей территории России. Что касается стран СНГ, то там пока никаких приобретений не планируется, поскольку КЭС сосредоточен на работе в нескольких регионах России.

– До последнего времени считалось, что КЭС скупает энергоактивы в регионах деятельности «СУАЛ-Холдинга», но «Нижновэнерго» и «Ростовэнерго» не укладываются в эту стратегию.

– Вы абсолютно правы насчет «Ростовэнерго». Продажа этого актива была в наших планах, поскольку бизнес КЭС в сфере генерации согласно намеченной стратегии сосредоточен в Поволжье и Урале. С этой точки зрения управление активом в виде пакета акций ОАО «Ростовэнерго» и дальнейшее участие в реформировании этой региональной энергетической компании не соответствовало выбранной «КЭС-Холдингом» стратегии. А вот «Нижновэнерго» и «Пермэнерго» как раз вписывается в нашу стратегию. Хочу особо подчеркнуть, что мы реализуем свои проекты и ведем бизнес в Пермской области независимо от СУАЛа. Искать связь между бизнесами «СУАЛ-Холдинга», «Реновы» и КЭС – это неправильный посыл. Мы следуем абсолютно другой логике. Пакет акций в «Пермэнерго» был куплен КЭС задолго до того, как совладельцы «Реновы» проявили интерес к предприятиям в Пермской области. В целом энергетическом бизнесе мы пересекаемся только на 10%. Даже в структуре капитала СУАЛа и КЭС очень значительные различия. Наши инвестиции в уральский регион были продиктованы тем, что он достаточно уникален с точки зрения энергетики. Здесь очень большое потребление тепловой энергии и одновременно высокая концентрация крупных промышленных потребителей электрической энергии. К этому добавляется экономически активное население и бурно развивающийся средний бизнес. Я полагаю, что Урал обладает серьезным потенциалом роста. В ближайшие три-пять лет будут выдвигаться все более и более серьезные требования к адекватному развитию энергетики региона в целом и сетевой инфраструктуры в частности. Кстати, раньше про нас говорили, что мы инвестируем в АО-энерго, которые находятся в центрах федеральных округов, с политическим смыслом. Это абсолютно не так.

– Михаил Юрьевич, хотелось бы услышать о планах КЭС. Вы объявили о завершении процесса структурирования бизнеса. Во-первых, зачем это вам понадобилось, и что это дает КЭС?

– За два года существования бизнес КЭС существенно вырос, мы поняли, для того чтобы компания работала еще эффективней, необходимо осуществить четкое структурирование бизнесов. В обновленной структуре головная компания холдинга – «КЭС-Менеджмент» – управляет тремя самостоятельными юридическим лицами: ЗАО «КЭС-Мультиэнергетика» (услуги по электро-, газо- и теплоснабжению в жилищно-коммунальной сфере), ЗАО «КЭС-ЭнгергоСтройИнжиниринг» (строительство энергетических объектов), ООО «Энергетические решения» (консалтинговые услуги в области энергетики), а также двумя бизнес-направлениями – «Генерация» и «Энерготрейдинг», которые пока не выделены в отдельные компании. Конечно же, ключевым направлением для бизнеса КЭС в связи с реформированием отрасли является управление активами в генерации. Формирование холдинга на этом не закончится, КЭС уже сейчас разрабатывает перспективные бизнес проекты и в других сферах энергетики. Хочу подчеркнуть, что мы структурируем не только бизнес-направления внутри холдинга, но и осуществляем территориальную оптимизацию. Мы продали пакет акций «Ростовэнерго», именно потому, что этот актив не вписывался в нашу стратегию. Сейчас наш бизнес сосредоточен на Урале (включая Республику Коми) и в Поволжье.

– Но КЭС будет расти дальше?

– Безусловно.

– А Вы не собираетесь становиться публичной компанией?

– К этому мы еще не готовы. Нам необходимо еще минимум два года, чтобы расти, продолжать структурирование бизнеса. Через два года мы планируем выйти на собственный оборот холдинга около 1 млрд долл. (с 350 млн долл. в 2004 г.). Если же с созданием ОГК и их продажей не будет больших задержек, то оборот может превысить 1,5 млрд долл. в год.